Статья о часах Parmigiani Fleurier
(По материалам "Часы Armband Uhren")
По информации журнала "Часы Armband Uhren": "...Мишель Пармиджани - живой памятник швейцарскому кабинотьерству, монстр Высокого часового искусства. Несмотря на звездный статус, этот человек открыт для общения и всегда готов поделиться с желающими своими соображениями относительно прошлого, настоящего и будущего haute horlogerie. Мы воспользовались этим обстоятельством и отвлекли мэтра на полчаса от насущных дел...
- Скажите, г-н Пармиджани, как Вам удалось менее чем за десять лет создать столь влиятельную и авторитетную компанию?
- Прежде всего, для меня и тех, кто создавал Parmigiani Fleurier, это было не рутинной работой, а увлекательным приключением, я бы даже сказал, авантюрой в хорошем смысле этого слова. Мы горели на работе и были готовы свернуть горы. Авторитет же мы заработали благодаря абсолютной финансовой и производственной прозрачности, которая вызывает уважение у коллег по цеху и часовых знатоков. Важно и то, что я нахожусь в часовом бизнесе уже больше 30 лет, на моем счету десятки отреставрированных антикварных часов с самыми немыслимыми усложнениями, множество механизмов различного типа для ведущих часовых брендов, и для PF в том числе. Моя квалификация, безусловно, сыграла важнейшую роль в формировании компании. И также нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что мы являемся настоящей мануфактурой, способной без посторонней помощи разрабатывать часы от «А» до «Я». Такой подход очень затратен, трудоемок и требует огромной ответственности, но в то же время приносит прекрасные результаты. Все перечисленное составляет фундамент нашего успеха.
По информации журнала "Часы Armband Uhren": "...Мишель Пармиджани - живой памятник швейцарскому кабинотьерству, монстр Высокого часового искусства. Несмотря на звездный статус, этот человек открыт для общения и всегда готов поделиться с желающими своими соображениями относительно прошлого, настоящего и будущего haute horlogerie. Мы воспользовались этим обстоятельством и отвлекли мэтра на полчаса от насущных дел...
- Скажите, г-н Пармиджани, как Вам удалось менее чем за десять лет создать столь влиятельную и авторитетную компанию?
- Прежде всего, для меня и тех, кто создавал Parmigiani Fleurier, это было не рутинной работой, а увлекательным приключением, я бы даже сказал, авантюрой в хорошем смысле этого слова. Мы горели на работе и были готовы свернуть горы. Авторитет же мы заработали благодаря абсолютной финансовой и производственной прозрачности, которая вызывает уважение у коллег по цеху и часовых знатоков. Важно и то, что я нахожусь в часовом бизнесе уже больше 30 лет, на моем счету десятки отреставрированных антикварных часов с самыми немыслимыми усложнениями, множество механизмов различного типа для ведущих часовых брендов, и для PF в том числе. Моя квалификация, безусловно, сыграла важнейшую роль в формировании компании. И также нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что мы являемся настоящей мануфактурой, способной без посторонней помощи разрабатывать часы от «А» до «Я». Такой подход очень затратен, трудоемок и требует огромной ответственности, но в то же время приносит прекрасные результаты. Все перечисленное составляет фундамент нашего успеха.
- Смогли бы Вы достичь таких высот без помощи Фонда Sandoz? И если да, то как быстро?
- Не думаю, что мне удалось бы выстроить мануфактуру без помощи Фонда. По крайней мере, в такие рекордно
короткие сроки. Скорее всего, я бы по-прежнему занимался реставрацией старины и конструированием уникальных экземпляров. Благодаря Фонду мы обзавелись необходимым оборудованием и приобрели автономию - без столь ощутимой помощи у меня ушли бы долгие годы на осуществление задуманного. Если бы я вообще решился его осуществить...
- Можете ли Вы назвать Вашего наставника Марселя Жан-Ришара другом или у вас были чисто профессиональные отношения?
- Я очень многому научился у него, помимо часового ремесла - в частности, астрономии. На закате его карьеры - а мы познакомились, когда ему было 80, - я помог ему закончить несколько очень интересных часов, а он помог мне определиться в профессиональном плане. И это удивительно, потому что, когда мы с ним встретились, часовое ремесло переживало сильнейший кризис, и многие вполне состоявшиеся профессионалы сознательно уходили из него. Считаю ли я его другом? Трудно сказать. У нас была слишком большая разница в возрасте, ион был для меня непререкаемым авторитетом...
- Появившаяся четыре года назад Туре 370 Bugatti породила глобальную тенденцию: сегодня многие бренды пытаются самовыразиться посредством моделей с вертикально расположенными механизмами. Каким образом Вам пришла эта сумасшедшая идея?
- Все очень просто. Когда я впервые увидел Bugatti Veyron, меня поразил тот факт, что ее мотор открыт для обозрения. Фактически это машина, сконструированная вокруг двигателя. И мне сразу же захотелось сделать что-то похожее с часами. Собственно индикация времени в этой модели второстепенна, главное - «блок цилиндров».
- Чувствуете себя первопроходцем, открывшим новое направление в часовом искусстве?
- Для меня Туре 370 Bugatti - своего рода «джокер» в колоде Parmigiani. Эта модель балансирует на грани между искусством и безумием, именно такой я ее и задумывал. Подобные эксперименты очень важны для поддержания креативного потенциала марки, но их невозможно проводить ежегодно. Для воплощения в жизнь идеи вертикального механизма нам потребовалось 5 лет. Тут надо учитывать еще и уникальность механизма, из-за которой его невозможно использовать в других коллекциях. То есть затраты на производство окупаются очень медленно.
- Не думаю, что мне удалось бы выстроить мануфактуру без помощи Фонда. По крайней мере, в такие рекордно
короткие сроки. Скорее всего, я бы по-прежнему занимался реставрацией старины и конструированием уникальных экземпляров. Благодаря Фонду мы обзавелись необходимым оборудованием и приобрели автономию - без столь ощутимой помощи у меня ушли бы долгие годы на осуществление задуманного. Если бы я вообще решился его осуществить...
- Можете ли Вы назвать Вашего наставника Марселя Жан-Ришара другом или у вас были чисто профессиональные отношения?
- Я очень многому научился у него, помимо часового ремесла - в частности, астрономии. На закате его карьеры - а мы познакомились, когда ему было 80, - я помог ему закончить несколько очень интересных часов, а он помог мне определиться в профессиональном плане. И это удивительно, потому что, когда мы с ним встретились, часовое ремесло переживало сильнейший кризис, и многие вполне состоявшиеся профессионалы сознательно уходили из него. Считаю ли я его другом? Трудно сказать. У нас была слишком большая разница в возрасте, ион был для меня непререкаемым авторитетом...
- Появившаяся четыре года назад Туре 370 Bugatti породила глобальную тенденцию: сегодня многие бренды пытаются самовыразиться посредством моделей с вертикально расположенными механизмами. Каким образом Вам пришла эта сумасшедшая идея?
- Все очень просто. Когда я впервые увидел Bugatti Veyron, меня поразил тот факт, что ее мотор открыт для обозрения. Фактически это машина, сконструированная вокруг двигателя. И мне сразу же захотелось сделать что-то похожее с часами. Собственно индикация времени в этой модели второстепенна, главное - «блок цилиндров».
- Чувствуете себя первопроходцем, открывшим новое направление в часовом искусстве?
- Для меня Туре 370 Bugatti - своего рода «джокер» в колоде Parmigiani. Эта модель балансирует на грани между искусством и безумием, именно такой я ее и задумывал. Подобные эксперименты очень важны для поддержания креативного потенциала марки, но их невозможно проводить ежегодно. Для воплощения в жизнь идеи вертикального механизма нам потребовалось 5 лет. Тут надо учитывать еще и уникальность механизма, из-за которой его невозможно использовать в других коллекциях. То есть затраты на производство окупаются очень медленно.
- Какие эмоции вызывают у Вас похожие произведения вроде Cabestan и Quenttin?
- Да, очевидно, что они появились под влиянием Туре 370 Bugatti. Мне они кажутся весьма интересными; они разнообразят и добавляют жизненной силы в коллекционный ассортимент. Но позволю заметить - без каких-либо конкретизации и упреков в чей-либо адрес, - что все-таки такие часы должны функционировать, а не только радовать глаз. Это - самое главное. Относительно Туре 370 Bugatti могу вас уверить, что она работает, и работает без нареканий.
- Что Вы думаете о нарастающем вале новых брендов, создаваемых маркетологами, дизайнерами и банкирами зачастую без какого-либо участия часовщиков?
- Я стараюсь об этом не думать. Наш бренд построен на фактах, а не на красивых историях, и мы, повторюсь, независимы от сторонних производителей. Те же, кто собирает свои часы из чужих узлов и деталей, по моему мнению, занимаются несерьезным делом. Они пытаются получить прибыль без каких-либо инвестиций, без самопожертвования, если угодно. Такие бренды, как правило, действуют в очень узких границах, и у них отсутствует панорамный взгляд на часовое ремесло. Но осуждать их не имеет смысла. Это как в гастрономии: есть рестораны высокой кухни со свежими продуктами, а есть фаст-фуд с полуфабрикатами, и каждый вправе выбирать, что ему больше нравится. А новые бренды со временем обязательно столкнутся с большими трудностями, когда они больше не смогут покупать у поставщиков необходимые компоненты в нужных объемах и к оговоренным срокам. И тогда им придется либо уходить с рынка, либо создавать собственные производства. А это по силам лишь единицам.
- И когда следует ждать такого поворота событий?
- А он уже происходит. Начиная с сокращений продаж ЕТА и заканчивая учащающимися перебоями с поставками стрелок, корпусов, циферблатов и прочих важных мелочей. Компании, специализирующиеся на выпуске часовых комплектующих, физически не справляются с растущим валом заказов.
- Так что, нам всем стоит готовиться к масштабному кризису отрасли?
- Современный часовой бизнес очень доходен, поэтому многие хотят поучаствовать в нем, пока позволяет конъюнктура. Но в погоне за прибылями новички забывают о духе и традициях кабинотьерства. Этим людям, по большому счету, все равно, на чем зарабатывать деньги: на часах, духах или джинсах. Я же считаю, что каждый должен заниматься своим ремеслом: пироги печь - пирожник, а сапоги тачать - сапожник. Но в действительности все происходит по-разному. Бренд же можно создать на пустом месте, из ничего. Вы печатаете акции и получаете деньги. А вместе с ними - давление со стороны акционеров, заставляющих вас спешить, выпуская новые и новые модели, одна оригинальнее другой. В итоге потребитель пресыщается и происходит затоваривание, а затем и банкротство. Так что я полагаю, нам всем стоит готовиться к серьезному кризису. Когда - не знаю, но он неизбежен. Слишком много событий происходит вокруг, слишком много денег и энергии тратится - это похоже на бурю перед затишьем.
- Да, очевидно, что они появились под влиянием Туре 370 Bugatti. Мне они кажутся весьма интересными; они разнообразят и добавляют жизненной силы в коллекционный ассортимент. Но позволю заметить - без каких-либо конкретизации и упреков в чей-либо адрес, - что все-таки такие часы должны функционировать, а не только радовать глаз. Это - самое главное. Относительно Туре 370 Bugatti могу вас уверить, что она работает, и работает без нареканий.
- Что Вы думаете о нарастающем вале новых брендов, создаваемых маркетологами, дизайнерами и банкирами зачастую без какого-либо участия часовщиков?
- Я стараюсь об этом не думать. Наш бренд построен на фактах, а не на красивых историях, и мы, повторюсь, независимы от сторонних производителей. Те же, кто собирает свои часы из чужих узлов и деталей, по моему мнению, занимаются несерьезным делом. Они пытаются получить прибыль без каких-либо инвестиций, без самопожертвования, если угодно. Такие бренды, как правило, действуют в очень узких границах, и у них отсутствует панорамный взгляд на часовое ремесло. Но осуждать их не имеет смысла. Это как в гастрономии: есть рестораны высокой кухни со свежими продуктами, а есть фаст-фуд с полуфабрикатами, и каждый вправе выбирать, что ему больше нравится. А новые бренды со временем обязательно столкнутся с большими трудностями, когда они больше не смогут покупать у поставщиков необходимые компоненты в нужных объемах и к оговоренным срокам. И тогда им придется либо уходить с рынка, либо создавать собственные производства. А это по силам лишь единицам.
- И когда следует ждать такого поворота событий?
- А он уже происходит. Начиная с сокращений продаж ЕТА и заканчивая учащающимися перебоями с поставками стрелок, корпусов, циферблатов и прочих важных мелочей. Компании, специализирующиеся на выпуске часовых комплектующих, физически не справляются с растущим валом заказов.
- Так что, нам всем стоит готовиться к масштабному кризису отрасли?
- Современный часовой бизнес очень доходен, поэтому многие хотят поучаствовать в нем, пока позволяет конъюнктура. Но в погоне за прибылями новички забывают о духе и традициях кабинотьерства. Этим людям, по большому счету, все равно, на чем зарабатывать деньги: на часах, духах или джинсах. Я же считаю, что каждый должен заниматься своим ремеслом: пироги печь - пирожник, а сапоги тачать - сапожник. Но в действительности все происходит по-разному. Бренд же можно создать на пустом месте, из ничего. Вы печатаете акции и получаете деньги. А вместе с ними - давление со стороны акционеров, заставляющих вас спешить, выпуская новые и новые модели, одна оригинальнее другой. В итоге потребитель пресыщается и происходит затоваривание, а затем и банкротство. Так что я полагаю, нам всем стоит готовиться к серьезному кризису. Когда - не знаю, но он неизбежен. Слишком много событий происходит вокруг, слишком много денег и энергии тратится - это похоже на бурю перед затишьем.
И еще ремарка: в первую очередь кризис коснется производителей относительно «недорогой роскоши». Потому что богатые в процентном исчислении пострадают не так сильно, как средний класс, и по-прежнему будут иметь возможность покупать свои любимые «игрушки». В США, например, кризис недвижимости практически не затронул рынок дорогого жилья. Там цены остались на прежнем уровне. То же самое будет и с часами.
- Кто, по-Вашему, является наиболее талантливым часовщиком современности?
- Филипп Дюфур, Франсуа-Поль Журн... Думаю, многие из членов Академии (AHCI) заслуживают самых теплых слов в свой адрес. Кари Вутилайнен, чья модель Observatoire победила на церемонии Aiguille d`Or 2007 года в номинации «Лучшие мужские часы», долгие годы работал со мной, и я знаю, на что он способен... Они все увлеченные люди, страстные... Ну и про Гребеля и Форси не забудем. Всего таких человек 10-12, не больше.
- Считаете ли Вы, что Флёрье на сегодняшний день является самым продвинутым часовым регионом Швейцарии?
- В 1960-х во Флёрье насчитывалось более 600 часовых мастеров, а в 1970-х, когда я начинал свою карьеру, их
число неумолимо стремилось к нулю... Поверьте, если бы не я, часовое дело во Флёрье исчезло бы навсегда. Я лично участвовал в разработке Калибра L.U.C для Chopard, помогал семье Шойфеле покупать оборудование, нанимать персонал - и все снова ожило, завертелось. И сегодня Флёрье - один из самых динамично развивающихся часовых регионов планеты.
- Как обстоят дела с «Клеймом Флёрье»?
- Четыре года назад Chopard и мы объявили о создании Fleurier Quality Foundation, потом к нам присоединилась Bovet. Мы в Parmigiani Fleurier планируем создание отдельной коллекции, основанной на этом стандарте качества, и это нелегкая задача, поскольку его требования исключительно высоки.
- Сколько из выпускаемых Вашей мануфактурой экземпляров соответствует стандарту Qualite Fleurier?
- Совсем не много. Может быть, экземпляров 500 от силы. Вообще, это довольно необычный опыт создания законченного продукта с измеряемым качеством. Такого в нашей отрасли еще не было. На доработку всех организационных моментов уйдет еще немало времени, но уже сегодня членство в Fleurier Quality Foundation добавляет мануфактуре веса и престижа.
- Сколько типов калибров производит Parmigiani Fleurier?
- Семь, включая Bugatti, но без учета настольных часов. Сколько версий - я не считал, очень много.
- Кому еще поставляете свои механизмы?
- Список очень короток: Hermes, Corum и Richard Mille.
- Продолжаете ли использовать сегодня механизмы Frederique Piguet и Zenith?
- Нет, уже нет. Мы используем в качестве базового только зенитовский El Primero для ограниченной серии Pershing «One-One-Five». И все.
- Вы все также активно участвуете в проектировании дизайна корпусов и даже в подготовке макетов рекламных постеров и каталожных фотографий?
- Ну, сейчас я уже не фотографирую, это осталось в прошлом... Но я по-прежнему озабочен эстетическим воплощением технической часовой сути, и эта задача является для меня, пожалуй, наиболее важной.
- Как Вы проводите свободное время?
- Работаю {смеется). У меня нет свободного времени. Ну, мне нравится возиться в саду... Клумбы, кустарники, все такое... А так, я поклонник здорового загородного образа жизни. Катаюсь на велосипеде и на лыжах с детьми, хожу пешком по горам. Даже дайвинг практикую, но все это до обидного редко, увы..."
- Четыре года назад Chopard и мы объявили о создании Fleurier Quality Foundation, потом к нам присоединилась Bovet. Мы в Parmigiani Fleurier планируем создание отдельной коллекции, основанной на этом стандарте качества, и это нелегкая задача, поскольку его требования исключительно высоки.
- Сколько из выпускаемых Вашей мануфактурой экземпляров соответствует стандарту Qualite Fleurier?
- Совсем не много. Может быть, экземпляров 500 от силы. Вообще, это довольно необычный опыт создания законченного продукта с измеряемым качеством. Такого в нашей отрасли еще не было. На доработку всех организационных моментов уйдет еще немало времени, но уже сегодня членство в Fleurier Quality Foundation добавляет мануфактуре веса и престижа.
- Сколько типов калибров производит Parmigiani Fleurier?
- Семь, включая Bugatti, но без учета настольных часов. Сколько версий - я не считал, очень много.
- Кому еще поставляете свои механизмы?
- Список очень короток: Hermes, Corum и Richard Mille.
- Продолжаете ли использовать сегодня механизмы Frederique Piguet и Zenith?
- Нет, уже нет. Мы используем в качестве базового только зенитовский El Primero для ограниченной серии Pershing «One-One-Five». И все.
- Вы все также активно участвуете в проектировании дизайна корпусов и даже в подготовке макетов рекламных постеров и каталожных фотографий?
- Ну, сейчас я уже не фотографирую, это осталось в прошлом... Но я по-прежнему озабочен эстетическим воплощением технической часовой сути, и эта задача является для меня, пожалуй, наиболее важной.
- Как Вы проводите свободное время?
- Работаю {смеется). У меня нет свободного времени. Ну, мне нравится возиться в саду... Клумбы, кустарники, все такое... А так, я поклонник здорового загородного образа жизни. Катаюсь на велосипеде и на лыжах с детьми, хожу пешком по горам. Даже дайвинг практикую, но все это до обидного редко, увы..."
***
Ссылка на статью:
https://luxwatch.ua/watch-news/view/548