( По материалам Europa Star )
На любом крупном кинофестивале, будьте Канны, Вена, Берлин или Торонто, обращает на себя внимание один парадокс. В программах всех этих фестивалей обильно представлены наиболее мрачные стороны современной жизни. Взять, к примеру, Венецианский кинофестиваль. В этом году большинство фильмов его программы были посвящены войне в Ираке, продолжающейся эксплуатации наиболее незащищенных социальных слоев, грязным маневрам транснациональных корпораций. Другой пример -Каннский кинофестиваль, "Золотая пальмовая ветвь" которого в этом году по праву досталась молодому румынскому режиссеру Кристиану Мунджиу, поведавшему ужасную историю девушки, вынужденной делать подпольный аборт в Румынии времен Чаушеску. После просмотра одного из таких непростых фильмов вам, все еще пребывающему в смятении от увиденного, предлагают бокал шампанского, и вдруг вы обнаруживаете себя в совершенно ином окружении, рядом с любезными мужчинами в смокингах и элегантными женщинами с потрясающими ювелирными украшениями и часами на запястьях. Лишь минуту назад одну из этих дам вы наблюдали в страстной любовной сцене, вгонявшей в краску всех зрителей в зале, тогда как вот этот мужчина рядом, облаченный в наряд от Армани, только что был несчастным беженцем, безжалостно изгоняемым отовсюду, куда бы он ни подался. Однако этот контраст между всеми несчастьями и горечью мира с одной стороны и его гламуром и лоском с другой как раз и наделяет кинематограф его непреходящей мифологической силой. Кинематограф, и в этом его заслуга, знает, как затронуть эмоциональную сторону жизни, подпитывающую его притягательную силу, силу, которая далеко превосходит все его коммерческие аспекты.
Часовая отрасль осознает эту зависимость и все теснее примыкает к этому виду искусства. Безусловно, пристальным к себе интересом со стороны часовщиков кинематограф в первую очередь обязан своему гламурному лоску, зрителям, составляющим целевую аудиторию часовых брендов, а также кинофестивалям, которые являют собой невероятно удачную возможность для продвижения часовой продукции. Однако взаимосвязь часового дела и кинематографа имеет и более глубокие корни. Оба они являются "искусством времени". Можно сказать, что основной материал кинематографа - это время. Как и часовое дело, кинематограф - искусство застывшего времени. Застывшего в истории либо в драгоценном материале, понятие времени и его течение являются центральной темой как кинематографа, так и часового дела. Существует также более глубокий и неприметный аспект, объединяющий эти два вида искусства. Оба они фиксируют истекшее время, а стало быть, и момент, когда оно истекает полностью, -смерть. Присутствие смерти является одним из ключевых элементов большинства кинокартин (и не только криминальных трилле ров). Удостоиться статуса героя фильма его персонаж может только в том случае, если он прямо или косвенно противостоит смерти. Часовое же дело имеет к смерти более туманное и таинственное отношение (за исключением, пожалуй, Severin Wunderm - единственной марки, украсившей некоторые свои модели скелетами и черепами). Однако в прошлом ситуация была иной. На заре часового дела, и в особенности в период с 1620 по 1640 годы, существовала тенденция помещать часы в миниатюрную скульптуру черепа. Это memento mori лишний раз подтверждало, что измерение времени - главным образом измерение отмеренного нам срока.
Благодаря своей поразительной силе отождествления кинематограф является машиной по производству звезд. Актеры и актрисы в большей степени, чем другие представители творческих профессий, обладают способностью перевоплощаться практически в кого угодно. Актеры могут оказаться в самой невообразимой ситуации, кардинально отличной оттого, что происходит в обыденной жизни. Вот почему мы именуем их звездами. Они - светящиеся объекты, одинаково близкие (мы способны их видеть) и далекие (они недоступны нам). Помещая свои часы на запястье такой звезды, часовщик словно поднимается на этот недосягаемый уровень. К примеру, Джеймс Бонд не живет с вами по соседству. Вы никогда не попадете в его вымышленный мир, однако нося такие же часы, вы приобщаетесь к этому миру. Можно потешаться над подобной детской логикой отождествления, однако, нравится нам это или нет, все мы сознательно или бессознательно являемся жертвами этой уловки, даже отрицая ее.
На месте часовщиков было бы глупо не обратиться к возможностям, которые открывает перед ними кинематограф с его столь сильным потенциалом отождествления и иными преимуществами. Ниже рассматриваются три примера сотрудничества кинематографистов и часовщиков, каждый из которых отличает своя стратегия взаимоотношений: Chopard и Каннский кинофестиваль, Jaeger-LeCoultre и Венецианский кинофестиваль, Harry Winston и не столь помпезный, но исполненный гламура кинофестиваль в Таормине.
Помимо кинематографа, у часовой отрасли и шоу-бизнеса много общего. К примеру, музыканты, так же как и актеры, обладают сильным потенциалом отождествления, проистекающим из тех тесных связей, которые создаем мы сами между их музыкой и определенными моментами нашей собственной жизни. Но все же музыкальный мир не настолько востребован часовщиками, как кинематограф. Впрочем, ниже также рассказывается о примере оригинального и новаторского сотрудничества между Parmigiani и джазовым фестивалем в Монтро.
http://www.europastar-ukraine.com/